Эндрю Стэнтон — как создать великую историю и какие сценарные ходы запрещены в Pixar!

Эндрю Стэнтон, двукратный обладатель премии «Оскар» за лучший сценарий, на одной из лекций TED рассказал, как создать по-настоящему великую историю и какие сценарные ходы были запрещены в Pixar.

Andrew Stanton: The clues to a great story

Турист совершает поход по высокогорью Шотландии. Он заходит в паб чего-нибудь выпить. В пабе нет никого, кроме бармена и старика за кружкой пива. Турист заказывает пиво. В баре царит тишина. Вдруг старик поворачивается и говорит: «Видишь этот бар? Я построил его собственными руками из лучшего в стране дерева. Я любил его и заботился о нем больше, чем о собственном ребенке. Но называют ли меня „Макгрегор, основатель бара“? Нет». Затем он указывает на окно: «Видишь ту каменную стену? Я построил ее вот этими руками. Я по одному отбирал камни и работал в холод и дождь. Но называют ли меня „Макгрегор, строитель стены“? Нет». Он опять указывает на окно: «Видишь пирс на берегу озера? Я построил его собственными руками. Я вбивал каждую сваю, борясь с течением реки, доска за доской. Называют ли меня „Макгрегор, строитель пирса“? Нет. Но стоит тебе тра***нуть одну козу...». [смех и аплодисменты]

Повествование [смех] — это рассказывание шуток. Вы должны предусмотреть кульминацию и продумать конец. Помните: всё в вашем рассказе от первого до последнего слова должно подчиняться единой цели, в идеале подтверждающей и усугубляющей наше понимание человеческой натуры. Нам всем нравятся рассказы. Мы рождены для них. Они утверждают наше существование. Мы хотим убедиться, что наша жизнь имеет смысл. Ничто не подтверждает это лучше, чем наше единение в рассказах. Мы можем путешествовать во времени, пройти прошлое, настоящее и будущее. Рассказы позволяют нам ощутить реальные и воображаемые сходства между нами. Детский телеведущий мистер Роджерс всегда носил в кошельке цитату одного работника, который сказал: «Невозможно остаться равнодушным к человеку, рассказавшему вам свою историю». Интерпретируя эту цитату по-своему, я получаю главную заповедь повествования — «Заинтересуй меня». Пожалуйста, эмоционально, интеллектуально, эстетически — заинтересуй меня. Мы все знаем, что значит отсутствие интереса. Вы просматриваете сотни телеканалов, переключая один за другим, и вдруг останавливаетесь на одном из них. История уже подходит к концу, но что-то привлекает и заинтересовывает вас. Это не просто случайность, это должно было случиться.

Я подумал: что если я расскажу вам историю моей жизни, как я был рожден и с годами научился рассказывать истории? Чтобы сделать эту историю более интересной, я начну с конца и приду к началу. Говоря о конце этой истории, я бы начал так: вот почему я стою сегодня на сцене TED и рассказываю вам о повествовании. Самым последним уроком о повествовании стало для меня создание фильма в 2012 году. Это фильм «Джон Картер», основанный на книге «Принцесса Марса». Ее автор — Эдгар Райс Берроуз. Он фактически является персонажем этого фильма и рассказчиком. Его богатый дядя, Джон Картер, зовет его в свой особняк телеграммой: «Нужно срочно встретиться». Когда герой приезжает туда, он узнает, что дядя таинственно скончался и был похоронен в мавзолее на территории особняка.

(Видео из «Джона Картера») Дворецкий: Вы не найдете замочной скважины, дверь открывается только изнутри. Он настоял. Никакого бальзамирования и открытого гроба, никаких похорон. Невозможно приобрести богатство, нажитое Вашим дядей, будучи одним из нас, а? Давайте зайдем.

Как и в книге, эта сцена по сути дает вам обещание. Она обещает вам: случится нечто, что стоит потраченного на просмотр времени. Задача всех хороших рассказов — дать вам обещание. Это можно делать постоянно. Иногда просто сказать «Жили-были однажды...» В книге о Картере Эдгар Райс Берроуз всегда был рассказчиком. Я считаю это прекрасным трюком. Например, вы сидите у костра или в баре, и вдруг кто-то говорит: «Хочешь, расскажу тебе одну историю? Это произошло не со мной, но это стоит услышать». Удачное обещание — это как пущенный из рогатки камушек, который пролетает с вами через всю историю до самого ее конца. В 2008 я попытался максимально использовать мои знания теории повествования для этого проекта.

(Видео из «ВАЛЛ-И»): Песня

Повествование без диалога — чистейшая форма киноповествования. Это самый комплексный подход к повествованию, подтверждающий мою догадку о том, что зрители не даром едят свой хлеб. Они просто не хотят, чтобы об этом знали. Поэтому задача рассказчика — утаить тот факт, что он сам зарабатывает себе на хлеб. Мы рождены для решения проблем. Мы вынуждены делать логические выводы и вычисления — то, чем занимаемся в реальной жизни. Нас очаровывает именно хорошо организованное отсутствие информации. Почему нас влечет к ребенку или щенку? Не просто потому, что они миленькие. Дело в том, что они не могут полностью выразить то, что находится у них в голове. Они как магнит для нас. Мы не можем устоять перед желанием дополнить фразу, сказать несказанное. Впервые я по-настоящему понял этот прием повествования, когда работал с Бобом Петерсоном над «В поисках Немо». Я бы назвал это объединяющей теорией «2+2». Пусть зрители решат уравнение. Не надо давать им 4, дайте им «2+2». Элементы и порядок их размещения обусловят успех или неудачу в привлечении аудитории. Редакторы и сценаристы уже давно это знают. Это невидимый прием, удерживающий наше внимание на истории. Не хочу, чтобы это прозвучало, как самая что ни на есть наука, это не так. Истории особенны именно потому, что они не являются точными механизмами. Можно вообразить ход хорошей истории, но ее нельзя предсказать.

В этом году я посетил семинар преподавателя актерского мастерства Джудит Вестон, раскрывший мне тайну персонажей. Она говорила, что каждый хорошо нарисованный образ — человек с характером. Такие персонажи имеют внутренний двигатель, они задаются доминирующими, бессознательными целями, их стремления неконтролируемы. Прекрасный тому пример — Майкл Корлеоне, персонаж Аль Пачино в «Крестном отце». Его стремлением было угождать отцу, и именно оно всегда предопределяло его поступки. Даже после смерти отца эта одержимость никуда не исчезла.

С этим принципом я как рыба в воде. ВАЛЛ-И стремится найти красоту. Марлин, отец из «В поисках Немо», стремился предотвратить беду. Вуди должен был сделать то, что лучше для его ребенка. Эти мании не всегда подводят вас к лучшему выбору. Иногда вы делаете ужасный выбор. Я счастлив быть отцом. Я вижу, как растут мои дети, и благодаря этому уверен: мы все устроены определенным образом, у нас свой темперамент. Бесполезно пытаться его изменить, все равно ничего не выйдет. Однако вы можете его распознать и овладеть им.

Одни рождаются с позитивным темпераментом, другие — с негативным. Вы переходите на новый уровень, когда становитесь достаточно взрослым, чтобы понять, что ведет вас вперед, и взять управление в свои руки. Как родители, вы не перестаете изучать ваших детей. Они стараются, а вы продолжаете познавать себя. Процесс познания никогда не заканчивается. Вот почему перемены так важны в повествовании. Если события не сменяют друг друга, история умирает, ведь жизнь не бывает статичной. В 1998 году я закончил «Историю игрушек» и «Приключения Флика». Работа сценариста зацепила меня. Я хотел стать как можно лучше и научиться абсолютно всему. Я был в постоянном поиске. Однажды я натолкнулся на замечательную цитату британского драматурга Уильяма Арчера: «Драматургия — это ожидание, смешанное с неопределенностью». Это невероятно проницательное определение. Когда вы рассказываете историю, вы позаботились о предвосхищении? Вы зародили во мне желание узнать, что произойдет в ближайшем будущем. Но это даже не главное. Вы вызвали во мне желание узнать, чем все закончится? Вы создали искренние противоречия, подлинность которых делает результат неопределенным для слушателя? Вот пример из «В поисках Немо». Думая о ближайших событиях, вы постоянно беспокоились, забудет ли Дори с ее короткой памятью то, что ей поведал Марлин. Но самая главная напряженность была другой: найдем ли мы когда-либо Немо в огромном, необъятном океане?

В самом начале работы в Pixar, до того, как мы овладели невидимыми трюками повествования, мы были простыми ребятами и основывались на своих инстинктах. Теперь интересно осознавать, что они вели нас в нужном направлении. Вспомните, в 1993 году чрезвычайно удачными мультфильмами были «Русалочка», «Красавица и Чудовище», «Алладин», «Король Лев». Когда мы впервые предложил «Историю игрушек» Тому Хэнксу, он вошел и сказал: «Надеюсь, вы не ждете от меня, что я буду петь?» и подумал, что в этой фразе воплощено всеобщее представление об анимации на тот момент.

И мы очень хотели доказать, что анимация способна создавать абсолютно разные истории. Тогда мы не имели никакого влияния, поэтому у нас был секретный список правил, который мы никому не раскрывали. В нем было следующее: никаких песен, ничего похожего на мечтания героя, никакой счастливой деревни, никакой истории любви.

Ирония в том, что первый год наша стратегия не работала, и Disney начинала паниковать. Они тайно спросили совета у одного знаменитого сценариста, чье имя я не назову, и он послал парочку по факсу. Мы потом ознакомились с этим факсом. Там было сказано: «Нужны песни, особенно сокровенные мечтания героя, нужна счастливая деревня и история любви, не обойтись и без злодея. Слава богу, в том время мы были слишком молоды, мятежны и придерживались прямо противоположных взглядов. Нам хватило решимости доказать, что мы способны создать лучшую историю. Спустя год мы добились своего. Это доказывает то, что повествование имеет принципы.

Еще одна фундаментальная вещь — нужно любить главного героя. Мы наивно думали: Вуди из «Истории игрушек» должен в конце стать бескорыстным, поэтому с чего-то надо начать. Давайте сделаем его эгоистом. Посмотрим, что из этого выйдет.

(Голос за кадром) Вуди: Что вы себе позволяете? Прочь с кровати. Ну-ка прочь с кровати!

Мистер Картофельная голова: И что ты сделаешь, Вуди?

Вуди: Ничего. Она сделает! Спиралька? Спира... Спиралька! Ко мне! Выполняй! Ты оглохла? Я сказал, займись ими!

Спиралька: Извини, Вуди, но я на их стороне. Не думаю, что ты прав.

Вуди: Что? Не ослышался ли я? Ты думаешь, что я не прав? Кто тебе сказал, что ты должна думать, сосиска?

Как вы делаете эгоиста милым? Мы поняли, что можно его сделать добрым, щедрым, веселым, внимательным. Но нужно сохранить одно условие: он должен оставаться главной игрушкой. Суть этого в том, что наша жизнь полна условностей. Мы готовы играть по правилам и следовать указаниям до тех пор, пока соблюдаются определенные условия. И никто не может ручаться на результат. Прежде чем я сделал сторителлинг своей работой, я пережил ключевые события юности, которые открыли мне глаза на многие аспекты рассказа. В 1986-м я по-настоящему понял, что история должна иметь тему. В этом году был отреставрирован и заново выпущен «Лоуренс Аравийский». За месяц я посмотрел его раз семь и мог насладиться вдоволь. Каждый его кадр, сцена, строчка имели прекрасный замысел. Тем не менее, на первый взгляд казалось, излагал его точку зрения на исторические события. Однако там было что-то еще. Что именно?

Только на одном из последних просмотров завеса была приподнята. В той сцене, когда герой переходит пустыню Синай и достигает Суэцкого канала, я вдруг все понял.

(Видео): Парень: Эй! Эй! Эй!

Мотоциклист: Кто ты? Кто ты такой?

Вот она тема — кто ты такой? В ней были все, казалось бы, разнородные события и диалоги, хронологически рассказывавшие его историю. Но внутри была устойчивость, руководство, план действий. Целью Лоуренса в этом фильме было попытаться найти свое место в мире. Сильная тем всегда проходит через хорошо рассказанную историю. Когда мне было пять, я познакомился с компонентом, который является самым главным в любом рассказе, однако не всегда там присутствует. Вот куда тогда меня отвела мама.

(Видео): Топотун: А ну-ка! Не бойся! Смотри, вода замерзла.

Бэмби: Ура!

Топотун: Повеселимся, Бэмби? Ну давай же, вставай! Вот так. Ха-ха! Нет, нет, нет.

Я вышел из кинозала с широко раскрытыми глазами, полными удивления. Это и есть для меня магический ингредиент, секретный соус — заставить удивиться. Удивление искреннее, совершенно невинное. Его нельзя вызвать искусственно. Для меня нет ничего более уникального, чем способность другого человека вызвать это чувство — удержать нас, пусть даже на короткое время, заставить нас поддаться удивлению.

Когда это случается, вы ощущаете жизнь каждой клеткой вашего тела. Когда художник делает это с другим художником, он должен передать это дальше. Это похоже на молчаливую команду, которая вдруг активизируется, как зов Башни дьявола. Поступай с другими так, как поступили с тобой.

Лучшие рассказы вселяют в нас удивление. Когда мне было четыре, я отчетливо помню, как обнаружил у себя на лодыжке два маленьких шрама. Я просил отца, что это было. Он ответил, что на голове у меня такие же, но я не мог увидеть их из-за волос. Он объяснил, что я родился преждевременно — что меня достали из печки до того, как я был испечен. Я был очень болен. Доктор взглянул на желтого ребенка с черными зубами, посмотрел на маму и сказал: «Он не выживет». Я месяцами лежал в больнице. После несчетных переливаний крови я выжил, и это сделало меня особенным. Не знаю, верю ли я в это по-настоящему. Не знаю, верят ли в это мои родители, но мне не хотелось, чтобы они чувствовали себя неправыми. В чем бы я ни был хорош, я буду стремиться быть достойным второго шанса, который был мне дан.

(Видео): Марлин: Вот ты где. Все хорошо, папа с тобой. Папа с тобой рядом. Я обещаю, с тобой никогда ничего не случится, Немо.

Это первый урок повествования, которому я научился. Используй свой опыт, черпай из него. Это не всегда сюжет или факт. Это использование правды из вашего опыта, выражение личных ценностей, исходящих из глубины вашего сердца. Именно это привело меня сегодня на сцену TED. Спасибо.

Источник: cinemotionlab.com

{fcomments}